Шестая жена короля Максимилиана

Королю Максимилиану страсть как надоела его нынешняя, шестая по счету жена Эвелина. Она, конечно, была еще ничего, но близилась их пятая годовщина свадьбы, а король Максимилиан давненько так не засиживался в браке. Он уже приглядел себе нескольких претенденток на почетное звание седьмой жены, но так и не нашел способа избавиться от нынешней благоверной. Эвелина, как на зло, вела себя прилично: не изменяла и даже не заигрывала с очаровательными солдатиками, исправно рожала наследников, умело гоняла слуг – в общем, была правильной такой королевой.
Король Максимилиан терпеливо ждал достойного повода избавиться от супруги. Поэтому, когда ему сообщили, что Эвелина поскользнулась на мокром полу и сломала ногу, он воскликнул:
— Ну, наконец-то!
И поспешил в спальню королевы, дабы убедиться, что у перелома будут фатальные последствия. Ну, там хромота или же ампутация. Не дело же, когда королева будет хромать на одну ногу или вообще будет без ноги.
Остановившись у двери в спальню королевы, Максимилиан сделал над собой усилие, чтобы скрыть свою довольную улыбку. В опочивальню королевы он вступил с таким трагизмом на лице, что ему позавидовали бы профессиональные плакальщицы.
— Дорогая, я слышал о случившемся с тобой несчастье, — сказал Максимилиан и вдруг прервался на полуслове, увидав в спальне королевы незнакомого ему мужчину в белом балахоне. Потом король обратил внимание на практически счастливую улыбку Эвелины и заподозрил неладное.
— Ой, милый, — Эвелина отвлеклась от разговора с непонятным мужчиной и взглянула на супруга, — я так рада, что ты пришел. Я хочу тебя познакомить с моим новым доктором Таусом Гарреном. Таус, это мой муж, Макс.
Максимилиан неохотно поприветствовал доктора и сразу же поинтересовался о состоянии любимой супруги. Вежливая улыбка Тауса Гаррена настораживала короля.
— Я наложил королеве на ножку повязку с гипсом. Это абсолютно новая методика, но гипс уже успел зарекомендовать себя. Повязка, правда, маленько тяжеловата, но не пройдет и месяца, как прекрасная Эвелина будет вновь танцевать с вами на пирах.
— Хех… — выдавил из себя король Максимилиан, усиленно думая, как бы разрешить ситуацию в свою пользу.
— Таус уже успешно вылечил перелом сына моей сестры Анны, — заявила королева. — Так что не беспокойся за меня. Месяц пройдет незаметно. Кстати, Анна сказала, повязка внесла некоторое разнообразие в ее отношения с супругом, — и Эвелина игриво подмигнула супругу.
Максимилиан стыдливо покраснел, нервно сглотнул и неуверенно пробормотал:
— Это… хорошо.
— Да, дорогой, — продолжила мило тараторить Эвелин. – Я думаю, нам стоит нанять Тауса в качестве придворного врача. Наш малыш Алекс в последнее время стал часто болеть. Таус позаботится о его здоровье. Мы же не хотим упустить такого выдающегося специалиста, как доктор Гаррен.
— Наверное, не хотим, — вынужден был согласиться король Максимилиан. Его уверенность таяла с каждой минутой пребывания в комнате королевы. Он сделал пару нерешительных шагов в сторону двери.
— Вот и славненько, — обрадовалась Эвелин. – Кстати, я бы хотела, чтобы ты отнес меня на свежий воздух часа через два. Таус уверяет, солнечные ванные и свежий воздух позволят мне выглядеть более привлекательно. На тебя же можно рассчитывать?
Максимилиан чуть не ляпнул, почему это именно он должен таскать всякие тяжести, вроде свой благоверной, но вовремя вспомнил, что с точки зрения Эвелины – таскать жену на руках (в прямом и переносном смыслах) должен только муж.
— Все как тебе угодно, любимая, — нарочито романтично заявил король Максимилиан. – Ну, я, пожалуй, загляну к тебе чуть позже. Чмоки-чмоки.
И, ненавидя себя за эти дурацкие «чмоки-чмоки», король выскользнул из опочивальни королевы. Оказавшись по другую сторону массивное дубовой двери, Максимилиан вздохнул с облегчением. Ему показалось, что он пережил худший момент в своей жизни. Максимилиан испытывал такой букет надежд на это посещение королевы, но все их разрушил этот доктор в своем уродливом балахоне. Самолюбие Макса было основательно подорвано.
Опечаленный король поплелся в тронный зал, где намеревался обдумать сложившуюся ситуацию и заодно выслушать совета от своего шута и первого министра. Они оба сначала посмеялись над сложившейся ситуацией, но, когда Максимилиан напомнил им, что в отличие от королевы, им не нужен особый повод для того, чтобы лишиться головы, шут и министр примолкли и стали готовить советы, которые должны были спасти их головы. Не прошло и получаса, как два советника короля выдали одну рекомендацию на двоих.
— Сэр, обождите месяц, — сказал шут.
— Что? – возмутился Макс. – Зачем мне ждать?
— Ну, доктор то этот сказал, будто метод лечения новый. Не доверяю я всем этим новомодным штучкам – поддержал шута министр. – Не поможет этот гип бедной Эвелины. Так что, ваше величество, ваша свобода – дело времени.
В голову короля было полезли мысли, а вдруг Эвелина таки выздоровеет, но, будучи неисправимым оптимистом, Максимилиан решил, что все пройдет так, как надо ему.

Месяц выдался напряженным. Мало того, что Эвелина требовала не только выносить ее на свежий воздух каждый день, а по ночам вносила разнообразие в их супружескую жизнь, так еще и инициативный доктор Гаррен решил устроить королю обследование. Макс как только мог отнекивался от сдачи всяких жидкостей из его тела. В свободное от Эвелин, доктора Гаррена и государственных обязанностей время, король любовался портретами претенденток на роль его седьмой жены.

Наконец, наступил день, когда доктор Таус Гаррен должен был снимать гипс с ножки королевы. Король собрался лично наблюдать за процедурой, держа, как «приличный муж» королеву за ручку. Макс молился всем известным ему богам, чтобы ситуация разрешилась в его пользу.
Когда Таус высвободил голень королевы от твердой, как камень, белой штуки, похожей на броню рыцаря, король Максимилиан внимательно взглянул на ножку Эвелины. К его величайшему разочарованию левая нижняя конечность королевы выглядела более чем здоровой.
— А теперь попробуем встать, — сказал доктор Гаррен, сдав гипсовую броню своему помощнику. – Ваше величество, вы не поможете.
Максу ничего не оставалось кроме как обойти кровать королевы и подать супруге обе руки. Эвелина вложила свои ладони в массивные пятерни мужа и опасливо поднялась на ноги.
— Ну как? – спросил Макс. В его голосе чувствовались нотки последней надежды.
— Как новенькая, — улыбнулась Эвелина. – Так хочется танцевать. Максик, давай устроим бал?
— Ну, давай… — согласился растерявшийся король. Факт выздоровления королевы никак не вписывался в планы короля. Равно как и бал, который он пообещал супруге.
— Эвелина, вам пока нужно поберечь свою ножку, — вмешался доктор Гаррен. – Никаких танцев в течение трех-четырех недель.
Впервые за последний месяц, Макс был благодарен доктору. Балы он на дух не переносил.

И хотя Таус настрого запретил Эвелине всякую двигательную активность, королева, не успев встать на ноги, побежала проверять работу слуг, успевших расслабиться во время болезни хозяйки замка. Король Максимилиан воспользовался свободным от внимания жены временем и устроил нагоняй шуту и министру.
— Как вы могли так со мной поступить? – кричал он. – Я так рассчитывал жениться в следующем месяце седьмой раз. А тут такая неприятность! Нога Эвелины теперь лучше, чем до происшествия! И что теперь прикажете мне делать?
Испуганные министр и шут переглянулись, развели руками, а потом в один голос заявили:
— Вам нужно избавиться от врача!
— Глупости, — отмахнулся Максимилиан. – Не в докторе проблема же.
— Как раз в нем, — настаивал министр.
— Кто вылечит королеву, если она, вдруг, опять заболеет? – вставил шут.
— Женщины же в последнее время такие хилые, — привел еще один довод министр.
— Вот именно, хилые, — вторил ему шут.
Король обдумал предложение и неохотно согласился. Ведь доктору Гаррену заплатили хороший аванс.

Чтобы отвлечь Эвелину от увольнения доктора Тауса Гаррена, Максимилиан решил таки устроить бал. За выбором наряда, украшений и шампанского королева на время позабыла о спасшем ее ножку врачевателе.
Впрочем, про доктора Гаррена вспомнили буквально через несколько дней после его отъезда из замка. Это случилось тогда, когда король Максимилиан неожиданно слег со страшной лихорадкой.
Привыкший всегда быть здоровым, король очень тяжело переживал факт своей болезни. Он охал, причитал и пророчил скорую смерть. Эвелина порхала вокруг него, утирая порт и кормя из ложечки.
— Да приведите уже, наконец, доктора Гаррена, — всплеснула руками королева, уставшая выполнять мелкие капризы мужа.
Шут и министр переглянулись, не зная, как наиболее деликатно сообщить королеве, что обожаемого доктора Гаррена больше нет в замке. Король Максимилиан даже на время отвлекся от страданий, дабы жестами объяснить приближенным, что будет с их головами, если они неправильно ответят на вопрос королевы.
— Ну, знаете, ваше величество, — стушевался министр, — как бы вам сказать…
— Сбежал ваш доктор, — не растерялся шут. – С кухаркой.
— С кухаркой? – удивилась Эвелин. – Странно. Я сегодня была на кухне. Кажется, все кухарки на месте.
— Кухарка? Разве я сказал кухарка? – попытался исправить положение шут. – Нет, это была какая-то дворовая девка.
— Очень жаль, — искренне опечалилась королева. – Что же нам теперь делать с бедным Максиком?
Эвелина жалостливо посмотрела на мужа. Макс выглядел уже не просто измученным болезнью, он был испуган и подавлен. Но пока он не был готов признать, что совершил ошибку и зря погнал врача со двора.

Болезнь короля Максимилиана начала затягиваться. Он похудел, стал ненавидеть чай с медом и лимоном, однако самочувствие его так и не улучшилось. Равно как и настрой. Ему не нравилось находиться в постели, смотреть на небо только из небольшого окошечка. Максу казалось, что жизнь проходит мимо. А тут еще и чертов бал, подготовке которому Эвелина стала уделять больше времени, чем больному мужу.
Максимилиан попросился на бал, однако Эвелина ему довольно-таки резко отказала.
— Чего еще придумал? – сказала она. – Твой больной вид будет только смущать гостей. Да и тебе вся это шумиха тебе на пользу не пойдет. Ты лежи, отдыхай.
Король надулся как маленький ребенок, но деваться ему было некуда.

Следующее утро принесло Максимилиану один крайне неприятный сюрприз. Королева явилась к нему в спальню и заявила:
— Я тут подумала, дорогой. Мне не нужен такой больной и никчемный муж, как ты.
Король Максимилиан уже пять раз заявлял своим предыдущим женам нечто подобное, но он и представить не мог, что он когда-нибудь сам такое услышит. Он был настолько поражен словами супруги, что не смог в ответ сказать ничего толковей:
— Эвелина, я не понимаю….
— А чего тут не понимать? – удивилась королева. – Нашему королевству нужна сильная власть. Увы, я женщина и не потяну все это одна. Мне и стране нужен сильный король, а не хлюпик вроде тебя.
Король Максимилиан не знал, что ему делать в первую очередь: злиться на подлую жену, удивляться такой вот подставе, чувствовать иронию сложившейся ситуации или же просто оскорбиться словами жены.
— Ты что собираешься сменить короля в моем королевстве? – возмутился Максимилиан.
— В нашем королевстве, дорогой, в нашем, — поправила его Эвелина. – Да что тебя возмущает? Ты же поступал точно так же пять раз!
Никогда еще Максу не было так обидно. Он же менял жен из самых лучших побуждений. Любое королевство же выиграет, если им управляет молодая активная королева. Но не справедливо же списывать старого, проверенного временем короля.
— Эвелина, милая, не поступай так со мной, — взмолился король. – Прошу, дай мне шанс. Я поправлюсь, снова наберу вес, свожу тебя на модный спа-курорт. Только, пожалуйста, не списывай меня.
— И с чего это вдруг я должна давать тебе этот самый шанс? – спросила Эвелин, поставив руки в боки.
— Ну, я же тебе дал, — выпалил король и тут же сообразил, что сболтнул лишнее.
Но королева уже гневно сощурила глаза и закричала:
— ЧТО?

Притаившись за дверью, шут и министр не без любопытства слушали перепалку королевской семьи, поражаясь красочным эпитетам, которыми осыпали друг друга Максимилиан и Эвелина. Они уже почти что делали ставки, кого им придется искать: седьмую жену или второго мужа.
Когда вдруг крики неожиданно прекратились, шут и министр переглянулись, решив, что, наверное, за дверью было совершено убийство. Решим не мучиться сомнениями, шут прильнул к замочной скважине.
— Что там? – поинтересовался суетящийся министр.
Шут посмотрел на министра. На его лице расплылась довольная улыбка.
— Они целуются, — прошептал он. – И плечико королевы уже обнажено.
— Ну, и славненько, — умилился министр, довольный тем, что ситуация разрешилась наименее затратным для казны способом.

Девять месяцев спустя король Максимилиан вышагивал взад вперед у спальни королевы, ожидая пока она разродится очередным наследником. Шут и министр находились тут же, гадая, кого на сей раз произведет на свет плодовитая королева: мальчика или девочку.
Обычно король узнавал, что он стал очередной раз отцом постфактум. Однако на сей раз Таус Гаррен, ради возвращения которого пришлось объявить войну соседнему королевству, использовал экспериментальный метод обезболивания родов. И Макс переживал, действительно ли это обезболивание сработает.
Когда дверь распахнулась, и из покоев королевы выглянул уставший, но довольный доктор Гаррен, сообщивший, что Макс стал отцом очаровательной маленькой принцессы, король облегченно вздохнул и потребовал взглянуть на своего нового отпрыска.
Эвелина, выглядевшая довольной и даже бодрой, держала на руках маленький завернутый в розовое комочек. Увидев мужа, она широко улыбнулась и затараторила:
— Ой, Максик, это было чудесно! Я почти ничего не почувствовала. Представляешь всего одно усилие, и я мама. Эти экспериментальные разработки доктора Гарренна действительно работают!
Король Максимилиан сел на кровать рядом со своей женой. С одной стороны, он жалел, что обезболивание сработало. Эвелина же станет рожать не останавливаясь. Макс не имел ничего против детей, но потом за кого-то же надо выдавать всех своих красавиц-дочек.
И все же король Максимилиан был рад, что его шестая супруга не мучилась, и ее здоровье не подвергалось риску. Последние девять месяцев Макс так боялся, что Эвелина укажет ему на дверь, что он проявлял всю заботу, на которую он был способен. Любвеобильный король никогда не мог подумать, что будет сильно привязан к женщине, в которой открылся такой бурный и по-своему сложный характер.
Он поцеловал супругу в потный лоб, погладил новорожденную дочку по головке, улыбнулся и сказал:
— Ох, дорогая, я так тебя люблю!