Хорошо жить в пентхаусе и иметь возможность каждый день наблюдать за огнями ночного города, безмятежно попивая дорогой французский коньяк. Плохо другое – мне нельзя выйти в эту ночь, глотнуть ее прохладного, почти не загазованного воздуха. Нет, меня не убьют и я не погибну, если я попаду под блеклый лунный свет, просто обрету то, что давно уже потерял и чего я возвращать не намерен.
Про таких, как я любят снимать фильмы и писать книги. Нас могут воспевать как мудрых и великих существ, а могут считать монстрами. На самом деле нет ничего особенного в том, чтобы быть вампиром. Думаете, годы бессмертия придают мудрость? Чушь! Ты видишь только одну грань жизни. Она не учит тебя ничему, кроме как убивать. Да, в этом мы профи, настоящие мастера. И больше ни в чем, увы.
Мы адепты ночи. Ее верные слуги. Она дарит нам укрытие и защиту, власть и наслаждение, но главное, что ночь дает нам – это пища. Горячая кровь тех, кто попал в сети чар ночи.
Больше шестидесяти лет назад я смог обмануть ночь и стать дневным охотником. Я по-прежнему нуждался в человеческой крови, но теперь уже мог сдерживать свою жажду. Потому я не хотел больше возвращаться в ночь, испытывать ее власть над собой.
По началу никто из моих друзей и моей семьи не понимал меня, однако вскоре оказалось, что так даже лучше. Те, кому я мешал, перестали строить мне козни. С женой мы наконец перестали ссориться. Сложно ведь ругаться, если видимся мы по несколько часов в день.
Вопреки ожиданиям многих моих друзей, изгоем я не стал. Наоборот, я приобрел больший авторитет, как тот, кто воспротивился самой ночи. Однако больше никто не осмелился сделать подобное.
Я услышал, как в двери повернулся ключ, и посмотрел на часы. Всего час после полуночи. Что-то моя жена сегодня рановато домой вернулась. Как бы чего не случилось. Спешно допив коньяк, я поспешил к входной двери.
Эллиара уже вошла и теперь разувалась. Одета она была в джинсы и простенькую белую футболку. Волосы собраны в высокий хвост. Судя по ее мобильному виду, сегодня Элли рассчитывала на быструю охоту. Здоровый румянец и ярко алые губки свидетельствовали о том, что она удалась.
— Ты сегодня рано, — сказал я, обнимая супругу за талию.
Эллиара обняла меня в ответ и страстно поцеловала. Я всегда обожал ее целовать. Это смертным легко говорить «Я буду любить тебя вечно», а когда твоя жизнь вечна, ты начинаешь понимать, что всякая любовь проходит.
— Мне сильно повезло, — пробормотала Элли, немного отстраняясь от меня. – В соседнем дворе я обнаружила одного чудесного юношу, который только что разругался со своей возлюбленной. Он пребывал в крайне подавленном состоянии.
— Ох, уж эти чувствительные юноши, — иронично закатывая глаза, воскликнул я и взял свою супругу на руки. – Зачем грустить из-за какой-то стервы. Так можно либо быстренько спиться, либо окончательно расшатать свои нервы. Надеюсь, ты его убила?
— Нет, — Элли возмущенно посмотрела на меня. – Я просто взяла немного его крови и всю его печаль. Надеюсь, эти двое завтра помирятся.
Я посадил ее на диван и плюхнулся рядом. Не смотря на то, что мы женаты уже больше века, я по-прежнему любил просто быть рядом с Эллиарой, просто сидеть рядом, слушать ее речь и держать ее за руку.
— Почему ты у меня такая добрая, Элли?
— Ну, надо же давать смертным шанс, ведь жизнь их так коротка, что они им обязательно воспользуется, — она скромно улыбнулась, гладя меня по волосам. – А как прошел твой день? Охотился?
Я лег, положив свою голову ей на коленки, чтобы Эллиаре было удобней играть с моими волосами. Обычно, мы не разговаривали об охоте, потому что с тех пор, как я стал вести дневной образ жизни, это стало камнем преткновения между нами. Для нас обоих кровь оставалась жизненной необходимостью, однако я перестал испытывать жажду, которая вгоняет в безумие, заставляет быть зверем, а Элли продолжала зависеть от нее.
Я решился ответить на ее вопрос по одной лишь причине: сегодня моя жена слишком спокойна, чтобы начать из-за этого очередной скандал. Я чувствовал, что ей просто интересно, как я провел день, и не более.
— Да, охотился. Я охочусь каждый день, ты же это знаешь.
— Мало ли, — Элли пожала плечами. – Может, ты вдруг решил сделать сегодня исключение.
Ее пальчики по-прежнему скользили по моим волосам. Они приятно пахли ландышем.
— Я не делаю исключений, дорогая. Таковы мои правила. Хочешь, я расскажу о моей жертве?
— Давай, — воодушевленно воскликнула Эллиара, нежно целуя меня в лоб.
Я зажмурил от удовольствия глаза и начал:
— Я проснулся на удивление поздно. Было уже начало десятого. Солнце ярко светило в окна. Изначально я планировал спуститься в метро, побыть в толпе, насладиться ее нервозностью и деланным спокойствием, но время для этого уже прошло.
Элли привередливо поморщила носик. Метро она искренне презирала и не хотела объяснять почему. Я предполагал, что там, в подземке, произошло нечто, что моя супруга тщательно старалась забыть.
— Потому я отправился в одно круглосуточное кафе, где подают очень вкусный кофе с горячими булочками по утрам. Туда я обычно хочу, выдавая себя за бизнесмена. Но сегодня мне не хотелось изображать равнодушие и сосредоточенность. Я оделся, как человек, проведший ночь на ногах.
— Захотелось вспомнить времена, когда ты еще не избегал ночи? – не зло усмехнулась Эллиара. Она подозревала, что порой я скучал по ночной жизни, но мудрости ей хватало, чтобы всерьез не упрекать меня из-за этого.
— Отчасти, — согласился я. – А еще хотелось разнообразия. Так вот, пришел я в это кафе, заказал себе пива и гренок. Официант смотрел на меня с такой жалостью, что я чуть не рассмеялся. Ну, вот сижу я, потягиваю пивко, закусываю гренками и огладываю посетителей, надеясь найти подходящую жертву. Три девицы вульгарного вида – противно и не вкусно. Не молодой мужчина с нездоровым цветом лица — нет, спасибо. Влюбленная парочка, не сводящая друг с друга глаз – переполненная гормонами кровь, сама знаешь, хороша только для молодых вампиров. Я уже подумал расстроиться и пойти искать жертву в новом месте, как приметил сидящего в углу паренька. Уже не сопливого, но жизнью пока не побитого. Он расплачивался. Я подозвал официантку, вручил ей тысячную купюру, чтобы не ждать счета, и спешно вышел из кафе, ждать паренька на улице. Он покинул заведение только спустя 15 минут. Видимо ему не торопились возвращать сдачу. У него была своя машина, к которой он направился, но я успел его перехватить.
— Навел рассеяние или туман? – деловито поинтересовалась Элли.
— Ни то, ни другое, — засмеялся я. – Я просто подошел к нему и заговорил.
Естественно, Эллиара сильно удивилась. Все вампиры пользуются чарами для упрощения охоты, ведь иначе сложно было бы утолять жажду каждую ночь. Я знал, о чем сейчас думает моя дорогая: он так старательно пытается забыть, что он вампир. Нет, я конечно, ни о чем не забывал. Просто хотел доказать себе, что могу добыть кровь и без всяких там фокусов.
— Я убедил его, что мы познакомились сегодня ночью. Парень одно хорошо помнил про прошедшую ночь – это кайф. Я очень правдоподобно описал нашу встречу. Он мне поверил и предложил довести. Я согласился, но только сам сел за руль. Жертва возражать не стала. Знаешь, Элли, парень то был не дурак. Стал рассказывать о своем престижном вузе, куда его насильно запихнули на популярную специальность, о том, как красиво отец послал его, когда тот попросил уйти в менее престижный вуз, но где более интересная учеба. Он так жалостливо скулил, что я почти растрогался. Я спросил его: «Почему ты не сделаешь так, как хочешь? Ты же умный, ты все сможешь!» А он: «Я привык жить так. Я хочу что-то менять, но боюсь потерять, что имею. Я могу уйти из-под опеки отца, но вдруг я ничего не добьюсь? Вдруг мне придется вернуться? Я не выдержу такого позора!». Мы остановились на стоянке одного торгового центра. Парень продолжал скулить, а я слушал его, внимательно слушал, Элли. Моя жалость к нему все усиливалась и усиливалась. И вот когда она достигла предела, я вцепился ему в шею и выпил без остатка всю его кровь. Это было лучшее, что я мог сделать для не плохого по сути парня.
Эллиара еле заметно кивнула, но ничего не сказала. Она опять играла с моими волосами. Взгляд ее стал немного рассеянным и даже печальным. И вдруг она заговорила:
— Дэн, почему ты такой жестокий?
— Потому что, Элли, зачем давать шанс тому, кто им все равно не воспользуется.
